Ситуация в регионе Южного Кавказа напряженная, звучат заявления о возможной эскалации армяно-азербайджанского конфликта, затягивается процесс подписания мирного договора, продолжается российско-украинская война, Запад усиливает военную помощь Украине. О том, как все это связано между собой, о возможностях крупных игроков региона и раскладе сил Minval.az в эксклюзивном интервью рассказал российский журналист, политический и общественный деятель Максим Шевченко. 

— Война в Украине остается в топе мировых событий. Давайте поговорим сначала о ней. Россия все еще не близка к своим целям в своей так называемой «спецоперации». Мы видим также, что Украине передаются новые виды вооружений. Все полагают, что до завершения войны еще очень далеко. Но гибнет много людей. Каким вы видите ее итоги, как минимум для России, которая, скорее всего, утратит свою силу и станет уязвимой в ближайшие годы? И что будет с Украиной?     

— То, что начиналось как специальная военная операция и задумывалось как специальная военная операция, переросло в полноценную полномасштабную войну.

Очевидно, планировалось быстрое проведение некоего военно-политического мероприятия, которое с помощью деятельности спецслужб, политических интриг и достаточно ограниченного и легкого силового давления, должно было привести к смене политической власти в Киеве. Ограниченное и легкое оно было потому, что иначе невозможно назвать те колонны легкой техники, которые почти безоружные заходили в Украину и попадали в засады в конце февраля — в начале марта 2022 года.

Это мероприятие провалилось.

Россия не справилась с намеченными целями из-за неверной оценки ситуации внутри Украины, из-за недооценки противника, из-за ошибок спецслужб, из-за переоценки собственных сил и отсутствия единства среди исполнителей в начале, когда всем казалось, что приз в виде Украины уже лежит на столе. За этот приз открыто боролись разные силовые группировки, спецслужбы. Но вышло все не так.

Россия вынуждена была перейти к полномасштабной военной операции, уже не к специальной военной операции, а к войне, которая требует от государства не напряжения отдельных его институтов типа спецслужб, армии, национальной гвардии или промышленного комплекса, а целиком перестройки всего экономического, политического и социального организма государства.  Требует практически социально-политической революции, без которой победа просто невозможна.

Поражение России в этой войне будет означать, что Украина целиком, включая Донбасс и Крым, станет членом НАТО.

В России, скорее всего, сменится политическая власть, или она останется, но будет поставлена в такие условия, которые будут подобны Версальскому договору союзников с Германией 1918 года: отторжение части территории, контрибуции и полный контроль экономики и политической жизни страны со стороны Запада.

Победа России в войне будет означать, что Украина как минимум приобретет нейтральный статус, не будет членом никакого враждебного России военного блока и займет нейтральное пространство между Россией и Западной Европой.

Я не буду говорить о более масштабных, стратегических возможностях, которые открываются в контексте происходящих событий, но те цели, которые легко сформулировать — поражение и победа — они именно такие.

Российская армия весь 2022 год, под непрерывными украинскими (фактически натовскими) ударами, буквально на коленке, меняла стратегические и оперативные подходы к войне, перестраивала структуру, которая была разрушена реформой Анатолия Сердюкова 2008-2012 годов.

Перестраивала под полномасштабную большую войну с мощным противником, обладающим огромным мобилизационным ресурсом. Напомню, что мобресурс Украины оценивают, в том числе и российские специалисты, примерно в 2 млн человек. Огромная армия (несколько сот тысяч человек), вооруженная самым современным западным оружием, имеющая поддержку разведывательных и иных структур блока НАТО.

Это серьезный конфликт, в котором Россия уже не может действовать локально, штурмовыми группами, разного рода разведподразделениями, которые скрываются под брендом “ЧВК Вагнера” и прочее.

Это требует боевых действий с участием сотен тысяч, может быть, даже миллионов людей, масштабизации боевых действий. Избежать этого можно только, перейдя к мирным переговорам.

Но Запад, который знал, как Россия подготовилась к событиям 24 февраля 2022 года, и для которого не было неожиданностью начало специальной военной операции, потому что Запад втягивал Россию в «украинский капкан», на переговоры вряд ли согласится.

В случае, если бы война закончилась успехом, то есть, правительство Украины покинуло бы Киев, а в Киеве было бы лояльное к Москве правительство, то естественно, несмотря на санкции, несмотря на всякого рода политические заявления, ситуация была бы иная. Но все пошло не по этому плану.

Специальная военная операция переросла в полномасштабную войну и теперь уже Запад не планирует просто так отпускать Россию из западни.

Потому что в случае поражения России Запад получит дешево, буквально в виде контрибуции, за Украину ли, или за что-то еще, все энергетические и природные ресурсы РФ. Все богатства России будут к услугам западных транснациональных корпораций, а российские компании, естественно, будут, если и не уничтожены, то по крайней мере поставлены под контроль, как после первой мировой войны были поставлены под контроль крупные сталилитейные и химические компании германского рейха. Они фактически стали собственностью, активом победителей — американцев, англичан и так далее. Поэтому ставки велики, приз — большой и прежде, чем до него дойдут стороны, прольется море крови.

Но пока невозможно предсказать, кто победит, кто проиграет. Мы еще в начале этого трагического пути.

Вероятные потери Европы, в случае распространения войны на ее территорию, сдерживают Запад от более масштабного участия в конфликте.

— Одно время Россия часто поднимала ядерную тему, но после встречи глав спецслужб в Анкаре, тема практически сошла на нет. Что произошло в риторике Москвы?

— Что касается ядерного оружия, тот тут все очень просто: Россия просто пытается показывать рамку; прямое вмешательство блока НАТО она будет воспринимать как объявленную России глобальную войну, которая уже может повлечь за собой применение ядерного оружия.

Это единственный вариант, при котором ядерное оружие может быть применено. Речь идёт не о действиях отдельных стран типа Польши, а о блоке, в целом.

Я думаю, что в Анкаре во время встречи руководств спецслужб были получены гарантии от американцев, что они  ни при каких обстоятельствах не будут вмешиваться своими вооруженными силами НАТО в этот конфликт, хотя безусловно продолжат оказывать поддержку — экономическую, политическую, разведывательную, экспертную — украинской стороне, потому что отпускать Россию, попавшую в капкан, для них было бы просто глупо.

Не только, кстати, Россию, но и Европу. Американцы несколько самоустраняются от этого конфликта, даже европейцы обвиняют их в том, что они еще не приняли решение о поставке танков Abrams, хотя европейцы уже вовсю готовы поставлять Leopard-ы в Украину. А США подталкивали Европу: давайте, активнее воюйте с Россией.

Это давняя стратегия США, как мы знаем, в первую мировую, во вторую мировую Европа истекала кровью, а потом на развалины Европы приходила американская армия и забирала все богатства, которые валялись под ногами, среди могил и разрушенных городов.

Поэтому я думаю, что ситуация сейчас будет идти только по линии эскалации.

А совокупная мощь ЕС, европейских партнеров Украины для России не являются проблемой. Европейские нации (кроме поляков) не воинственны и не готовы к войне (в отличие от американцев), у них нет доминирующей идеологии реваншизма или жизненного пространства, которое определяло появление конфликтов в начале 20-го века.

Они скорее настроены на мирное сосуществование и не понимают, почему, собственно говоря, Путин и путинская власть, которая как им казалось, имела такие ровные и выгодные для правящей элиты отношения с Европой, вдруг перешли к экспансии и агрессии.

Это, наверное, тема другого интервью, потому что тут мы можем перейти на стратегические разного рода форматы передела мира.

Я, например, уверен, что Россия начала спецоперацию по негласной договоренности с Пекином и Вашингтоном.

Целью было появление третьего мирового центра в виде России, который был бы проблемой для ЕС, получавшего все эти годы легкий доступ к российским сырьевым запасам, ставшим фактически источником развития для европейской экономики, делая ее конкурентоспособной во многом с двумя мировыми гигантами — США и Китаем.

С помощью России, которой были очевидно сделаны определенные предложения и даны гарантии, Пекин и Вашингтон решили, если так можно выразиться, несколько усложнить мировую конструкцию, которая стала биполярной — сделать ее триполярной, потому что три точки опоры дают большую устойчивость и возможности в политике и так далее.

Я лично полагаю, что сейчас, в течение 2023 года будет решающей некая битва, в ходе которой ни одна из сторон не одержит решающей победы, но по итогам именно этого глобального сражения, в котором погибнет большое количество людей, будут определяться дальнейшие шаги.

Общая ситуация утратила то стратегическое измерение, которое предполагалось в начале, потому что все пошло не по плану и не только для России, но и для Украины.

Украина, несмотря на контрнаступления в Харьковской и Херсонской областях, в целом истекает кровью и не решила оперативных задач по разгрому российских группировок. Более того, пауза, которая возникла на фронтах, позволила российской армии провести реорганизацию боевых подразделений под прикрытием действий спецчастей типа Вагнера, которые не являются какими-то там частными компаниями, еще раз подчеркну, а специальными подразделениями военной разведки, десантно-штурмовыми и так далее.

Под прикрытием этого Россия провела мобилизацию, провела развертывание «сердюковских бригад» в более адекватные сложившейся ситуации боевые подразделения.

Естественно, это военная тайна, просто я предполагаю, так было бы логично, чтобы Россия стянула определенные ударные кулаки, подготовила свои тылы, нарастила систему ПВО, подготовилась к возможным атакам ракет и дронов со стороны Украины.

И, в общем, Россия планирует на поле боя, если и не нанести решающее поражение украинской армии, то по крайней мере нанести ей такие потери, которые толкнули бы Украину к мирным переговорам, поскольку мирные переговоры любого вида (сорваны в марте прошлого года) нужны Москве как воздух.

Более того, эти переговоры нужны не только России, но и европейцам.

Потому что, несмотря на заявления о том, что Европа готова воевать до конца и только, мол, поражение России станет для Европы победой, война с Россией для Европы является крайне неблагоприятным фоном жизни.

Европейцы настолько привыкли к сытому, комфортному, спокойному бытию под колпаком НАТО и ЕС, что для них происходящее — шок и напряжение, которых могут и не выдержать.

Тем более, что в ходе обострения ситуации, происходит кризис элитного и политического поля, к власти рвутся популистские силы — правопопулистские, левопопулистские силы, что для европейских элит, конечно, нежелательно.

Вся проблема с энергоресурсами так или иначе ЕС будет решаться, будут создаваться новые рынки их добычи и доставки в Европу. Ну, во-первых, никто не гарантировал, что на этих новых рынках, в Африке или Азии, не случатся новые конфликты, не обострятся старые.

— Бурлит также и регион Южного Кавказа. Вы хорошо знаете наш регион. Стало известно, что Евросоюз намерен через месяц направить в Армению новую наблюдательную миссию сроком как минимум на два года. Утверждается, что в состав новой миссии войдут около 200 европейских специалистов. Президент Алиев в начале месяца в интервью местным СМИ говорил, что отправка новой миссии — нарушение достигнутых договоренностей, что ставит под удар «брюссельскую площадку». В связи с этим у меня к вам два вопроса. Кто и как распиливает Южный Кавказ и готовится ли Армения к войне? Второй: почему молчит Иран, который ранее повторял, что «не потерпит присутствия третьих сил в регионе»?      

— Южный Кавказ с этой точки зрения имеет ключевое значение. Южный Кавказ является уникальным горлышком огромного сосуда, которым мы можем считать Евразию, Среднюю Азию, со всеми их богатствами. Закавказье — это регион, через который по газопроводам, нефтепроводам, путепроводам поставляется все в Средиземноморье и Европу. Поэтому контроль над Закавказьем является стратегически важным для любого мирового игрока (страны или Союза стран с неоимперским цивилизационным проектом), будь то Европа, будь то США, будь то Британия или Франция, будь то Китай, будь то Россия, будь то Иран, будь то Турция, которая тоже претендует на роль лидера суннитского исламского мира, тюркского мира и ключевой страны Средиземноморья, по крайней мере, Восточного Средиземноморья.

Поэтому я предвижу, что в Закавказье, не обязательно дестабилизация, но обязательно будет игра этих внешних сил, которые будут друг другу мешать, заключать союзы и тайные сговоры, обманывать друг друга и втягивать в конфликты Грузию, Армению, Азербайджан, разыгрывая их отношения друг с другом и с центрами силы.

Ключевой страной, с точки зрения именно стратегического соприкосновения ресурсов Евразии с Западной Европой, является Грузия, а не Азербайджан, при всей важности Азербайджана, как транскаспийского хаба. Именно в грузинских долинах пока замыкаются все транспортные коридоры (Восток-Запад) и поэтому позиция Грузии, ее лояльность к тому или иному блоку, играет важнейшую роль. В Грузии достаточно сильно профранцузское лобби, вплоть до президента, которая бывшая француженка и гражданка Франции, была сотрудницей французских политических ведомств.

Естественны очень прочные связи Грузии с Россией, которые не оборвались, несмотря на трагические события 2008 года, а сейчас, на фоне украинской войны, парадоксальным для многих образом, укрепляются и налаживаются.

Я бы даже предположил, что между Францией и Россией по Грузии достигнуты определенные соглашения.

Напомню, что именно позиция Франции в 2008 году избавила Россию от изоляции и санкций после войны в Южной Осетии.

Думаю, что, несмотря на звучащие порой из Парижа грозные заявления по Украине, российско-французский паритет по Грузии является результатом системных отношений.

Так как в Закавказье все связано, то, возможно, форматом этого паритета является в том числе и армянский вопрос, главными стикерами по которому считаются Россия, Франция и Иран.

Связи Ирана и Франции тоже не случайны — от дружбы Али Шариати и Сартра до прилета Хомейни в Тегеран, в 1979 году, из Франции.

При этом, Россия налаживает и развивает отношения с Турцией, с которой у Москвы существуют теснейшие политико-экономические контакты, а с Францией, у которой с Анкарой почти предвоенная ситуация, скорее, держит формат этакого равновесия и сдерживания. Все играют на противоречиях всех.

Для России еще крайне важно, чтобы ключевая страна Закавказья, Грузия, не стала младшим британским партнёром или сателлитом. Франция, давний оппонент и конкурент Британии, идеальный кандидат для совместного сдерживания Британии в Закавказье.

С этой точки зрения интересны российско-азербайджанские отношения. Безусловно, они очень хорошие на уровне первых лиц. Ильхам Алиев имеет очень близкие, человеческие отношения с руководством России, прежде всего, с Владимиром Путиным.

Я уверен, именно на уровне человеческого, личного глубокого, взаимопонимания. Но человеку — человеческое, а политике -политическое.

Безусловно любой вопрос — сложный, проблемный может быть обсужден на уровне первых лиц, просто в рамках телефонного звонка.

Но, при всем при этом, усиление Азербайджана стратегически невыгодно для российской политики.

Дело в том, что Азербайджан имеет собственные ресурсы развития, выстраивает глубокие, системные отношения с Турцией (включая, военные) и с Британией (через ее структуры входя в мировую экономику)

Азербайджан строит свои собственные транспортные мосты-хабы через Каспий, ведет активную политику в отношении Ирана, имеет собственные отношения с Израилем, который стал для Баку достаточно крепким экономическим и военным партнером.

Финансово-экономические связи Азербайджана с Лондоном очевидны и не нуждаются в дополнительных комментариях. Словом, человеческие отношения первых лиц России и Азербайджана просто великолепны, а вот геополитические отношения России с Азербайджаном висят на ниточке, и буквально могут оборваться в любую секунду, поскольку интересы России и Азербайджана ориентированы на различные внешние центры силы. Все просто.

Например, Азербайджану больше некуда продавать свои ресурсы, кроме как в Европу. А у России с Европой сами понимаете, какая сложилась история.

Азербайджан выстраивает, под влиянием происходящих в следствие украинской войны процессов хаотизации мирового порядка, собственный геополитический, почти имперский проект. И этот проект, прямо скажем, не симметричен интересам России.

Россия внимательно слушает и слышит заявления, которые звучат в Азербайджане: и о Западном Азербайджане и о Южном Азербайджане (северном Иране), и даже проскальзывали публичные заявления о Северном Азербайджане, то есть, о Дербенте. Я понимаю, что в большинстве – это журналистские заявления не на официальном уровне. Хотя про Западный Азербайджан говорил лично президент Алиев.

Я его понимаю, поскольку из Армении, который в Баку называют Западным Азербайджаном, были жестоко изгнаны сотни тысяч азербайджанцев в рамках этнических чисток, особенно во второй половине 20-го века. Таким образом, Азербайджан является самодостаточным государством с большими ресурсами и перспективами роста, с региональным (как минимум) проектом в рамках тюрко-огузской консолидации и восстановления «империи каджаров» или как угодно. Проект есть.

И этот вполне неоимперский проект, который все более и более отчетливо наблюдается в риторике Баку, в риторике азербайджанских медиа, Россию несколько напрягает. Все экстравагантные антиазербайджанские заявления уровня Делягина, Затулина, Милонова или Сивкова не объяснишь только «армянским лобби». Это проявление раздражения российского околосилового имперского истеблишмента независимой позицией Азербайджана.

Потому что Россия полагает, что Закавказье является так или иначе местом диалога только трех бывших империй и цивилизаций — российской, персидской и османской, нравится это кому-то или нет. И все иные проекты в регионе воспринимает как посягательство на этот статус-кво. Появление локальной, местной четвертой силы, которая претендует на разрушение Ирана и восстановление в нем власти тюрок, на экономический контроль над Грузией, которая претендует на территорию Армении, которую азербайджанцы называют Западный Азербайджан, на создание транспортного коридора через Зангезур, который выводит Азербайджан напрямую, кратчайшим путем к Нахчывану, а стало быть, к прямому контакту с самой мощной сухопутной страной НАТО — Турцией — России не нужно.

Турция остается страной НАТО и, несмотря на все намеки Эрдогана, выходить из альянса не собирается.

Короче говоря, для России амбиции Азербайджана являются серьезной проблемой. Потому, хотя бы, что конфликтовать с Азербайджаном немыслимо, а сдерживать необходимо.

Поэтому главной проблемой Закавказья для  Москвы является, отнюдь не Пашинян, который я полагаю, действует по согласованию Москвы и Парижа, изображая из себя противника ОДКБ и сторонника европейских ценностей, но на самом деле полностью зависит от Путина, и не, естественно, Варданян, который приехал туда по просьбе и поручению Москвы, а именно Азербайджан.

Подчеркну еще раз, при великолепных человеческих отношениях, взаимном уважении друг к другу лидеров стран, политика выше отношений первых лиц, у нее свои законы.

Вот именно поэтому я утверждаю, что потенциальный геополитический набор Азербайджаном веса в Москве воспринимается как стратегическая проблема, если не угроза.

Тем более, что связь Азербайджана с Лондоном, который сегодня занимает откровенно враждебную позицию по отношению к России, очевидна.

Поэтому азербайджанцам, на мой взгляд, правильней было бы воспринимать все проблемы: в Лачине, Ханкенди, с Арменией, с миротворцами, которых туда посылают, как часть большой игры по сдерживанию Азербайджана со стороны Москвы и в рамках партнерских отношений Москвы и Парижа.

То, что такие отношения существуют, доказывает, в частности то, что за 2022 год при антироссийских санкциях увеличились в три раза поставки во Францию ядерного топлива. Ядерное топливо поставляется из Казахстана и России.

Франция играет особую роль внутри ЕС, Франция не является британским сателлитом, является самостоятельной ядерной страной, которая конфликтует с Турцией.

Тем более, что в интересах России всеобщий европейский бардак. Чем больше будет конфликтов вокруг Европы (но не в Закавказье), кроме украинского, тем легче будет России внутри украинского конфликта.

— Допускаете ли вы еще одну войну между Азербайджаном и Арменией, которая практически не выполняет взятых на себя обязательств?

— Инициатором такой войны Армения быть не может, потому что она сегодня не способна вести войну, ее армия разгромлена, она практически не модернизируется, у Армении нет ресурсов для того, чтобы противостоять современной объединенной азербайджано-турецкой группировке.

Поэтому идея о том, что армянская армия будет воевать с турецко-азербайджанской группировкой, фактически единой турецко-азербайджанской армией (лидеры двух государств неоднократно говорили, что это один народ и одна армия), мне кажется абсурдной.

Стало быть, единственным инициатором эскалации подобного конфликта может быть только Азербайджан. Турции, кстати, этот конфликт не нужен ни в какой мере.

Ей, как и России, и это общая российско-турецкая адженда, нужно мирное, стабильное Закавказье, потому что у Турции большие проблемы в Средиземноморье и в Малой Азии, которые она лихорадочно пытается решить. Если в Малой Азии перемирием или установлением дипотношений с Асадом (при посредничестве Москвы) Анкара пытается купировать неудачное для нее участие в сирийской гражданской войне, которое началось в 2011 году. Неудачное потому, что Асад победил, а Эрдоган проиграл, потому что задачей второго было свержение первого. Но Асад сидит на месте.

А вот в Средиземноморье, вероятно, будет война за газовые ресурсы. Начнётся она в Ливии, где возможно прямое столкновение Турции и Египта с подключением к конфликту на антитурецкой стороне Кипра, Греции и косвенно Франции.

Причем, как мы ранее уточнили, Франция имеет свои линии и рычаги давления на Турцию с тыла — с Закавказья, через Армению, Грузию и завуалированные тайные договорённости с Москвой, контуры и отголоски которых очевидны при внимательном анализе региона. Турция находится в непростой ситуации, в Закавказье ей больше всего нужен мир и спокойствие.

Азербайджан не решил два ключевых вопроса. Не освободил полностью территорию страны, оккупированную в 1992 году армянами. Не сумел провести Зангезурский коридор.

Хотя, казалось бы, в декабре 2020 года все было в одном шаге. Уверен, что по обоим пунктам, Азербайджану будут на словах выражать готовность к содействию, а, на деле, всячески ставить палки в колеса с помощью «непрямых действий».

В Азербайджане есть заблуждение, что России нужен Зангезурский коридор, как якобы коридор Север -Юг. Это не так. России не нужен Зангезурский коридор. Россия, может быть, не отказалась бы от него, но она палец о палец не ударит для того, чтобы он был проведен. Если Азербайджан его все-таки продавит (в чем я лично сомневаюсь в нынешней ситуации), то Россия им воспользуется. Если не продавит, то Россия без него легко обойдется.

Это не российский проект. Россия в нем «с боку-с припеку». Она этот коридор не контролирует.

А для реально нужного выхода в Иран, к порту Байдерабад, России гораздо проще иметь свой коридор «север-юг», идущий, например, через Грузию и Армению, которые вполне будут зависимы только от Москвы (в отличие от самодостаточного Баку). Не надо ссориться с Турцией.

А отношения с Грузией, которые могут начать налаживаться просто на наших глазах стихийно, вплоть до восстановления тем или иным образом территориальной целостности Грузии, вообще в корне могут изменить расклад сил в регионе.

Тем более, что есть проект строительства туннеля под Кавказским хребтом, рядом с военной грузинской дорогой, есть возможность восстановления железнодорожного сообщения через Абхазию на Цхалтубо, идущего в Армению, Турцию и Иран, и много чего другого.

Зангезурский коридор фактически усиливает только Азербайджан и Турцию. Для них он безальтернативен. А для России есть и другие варианты.

Есть еще один момент. Зангезурский коридор неприемлем для Ирана без включения партнером его в проект. А подключать Иран в этот проект никто не собирается, поскольку Турция и Азербайджан экономически принадлежат к западному миру, а западные санкции против Ирана никто не отменял.

Тем более, налицо открытое, демонстративное сближение Азербайджана с Израилем.  А это воспринимается в Тегеране, как говорил Гейдар Джемаль, с приподнятой бровью, как безусловная угроза, поскольку Израиль — не друг хомейнистскому Ирану.

Поэтому я бы сказал, что если война в Закавказье и будет, то инициатором ее может быть только Азербайджан. Хочет ли Азербайджан войны? С какой целью Азербайджану могла быть нужна война?

Предположим, с целью восстановления полного контроля над Карабахом. Но тогда придется воевать с российскими миротворцами. Этого Азербайджан, конечно, не хочет ни в коей мере — это прямой конфликт с Россией, неприемлемый для Азербайджана, и я рассматриваю вероятность такого конфликта, как почти нулевую.

Война же за Зангезур приведет Азербайджан к прямому столкновению с Ираном, который неизвестно еще чем кончится, несмотря на все бравурные заявления, которые я читаю в азербайджанских СМИ и размышления азербайджанских политологов и политиков о том, что Иран неизбежно распадется.

Я уверен, что Иран: а) не распадется; б) из современного кризиса режим мулл выйдет окрепшим и консолидированным, частично за счет террора в отношении оппозиции, частично за счет подъема религиозного фактора. Близится очередная Ашура.

Вы лучше меня знаете, как подобные дни используются клерикалами для консолидации народа в рамках той теократической парадигмы, которую сформулировал имам Хомейни и которая лежит в основе «вилаят факих».

Я, к тому же, не уверен, что иранские вооруженные силы — это такие слабые силы, не стоит их сравнивать с армянской армией.

Иран имеет опыт длительной войны в Сирии, которая стоила больших жертв иранскому народу, но в ходе которой КСИР и армия приобрели бесценный опыт ведения локальных боевых действий, и модернизировали свое оперативное искусство и технику. При этом военно-технические контакты между Россией и Ираном усиливаются, налаживается прямой транспортный канал через Каспий, из Астрахани, Махачкалы в Иран. Контакты будут только укрепляться.

Поэтому, Азербайджан будет зажат между необходимостью войны, как окончательного решения двух важнейших для нации вопросов и невозможностью вести такую войну в сложившейся геополитической обстановке.

Я думаю, что вероятность возникновения войны внутри региона сама по себе на данный момент ничтожна мала, если не считать действий отдельных террористических групп.

— На повестке дня заключение мирного договора, однако этот вопрос слишком затянулся. Армения тормозит процесс, в то время как Азербайджан демонстрирует готовность. Как считаете, как скоро будет заключен мирный договор и какие обстоятельства станут толчком для этого?

— Я не думаю, что он будет заключен в ближайшее время, потому что это невыгодно никаким сильным игрокам.

Мирный договор на основе меморандума 2020 года настолько успокаивает ситуацию в регионе, настолько упрощает ее, что случись это — бонусы получат только Россия и Турция, а западные страны окажутся посторонними наблюдателями и даже не важно, по чьей инициативе будет заключен этот мирный договор.

Если же договор будет заключен по инициативе и при посредничестве ЕС, Франции и США, то это не устраивает Москву и Анкару. Так или иначе я не вижу для такого договора перспектив в ближайшее время.

Гораздо интереснее держать регион в некоем подвешенном состоянии, торговаться, вести закулисные игры, пытаться выторговать для себя еще больше преференций.

В конце концов и Армения не живет за счет приграничной торговли, она живет за счет отношений с Россией и армянской диаспорой. Поэтому то, что Пашинян является антироссийским политиком — это обман, иллюзия. Пашинян действует полностью под диктовку Москвы.

Пашинян добрый (хочет мира), Варданян плохой (хочет Карабах). Оба взаимодействуют с Москвой и курируются ей. И одновременно подмигивают Парижу (с согласия Москвы).

Задача их оказывать давление на ситуацию в регионе, то есть на Баку. Больше не на кого оказывать давления.

Поэтому не верю я ни в какой договор в ближайшее время, и ни в какие Зангезурские коридоры, не верю, что ситуация Лачина будет разрешена.

— На какие взаимоприемлемые решения могут пойти Россия, Азербайджан и Армения в целях возобновления комплексной работы по ключевым трекам азербайджано-армянской нормализации?

— Я думаю, что до исхода российско-украинской войны никакого комплексного решения быть не может. Мы видим при этом, что Россия семимильными шагами налаживает отношения с Грузией, несмотря на препятствие армянского лобби, которое монополизировало отношения с Россией в Закавказье.

Но произошел определенный прорыв и даже Сергей Лавров — человек, которого некоторые ассоциировали с проармянским вектором внешней политики, сделал серьезные прогрузинские заявления.

И отношения России с Грузией в корне меняют расклад в регионе и в Закавказье. Потому что никто не собирается менять в Грузии власть и что-то ей диктовать. Глубина исторических и человеческих связей Грузии и России уходит в Средневековье, когда владимирский князь был мужем царицы Тамары (пусть и не совсем удачно). Российско-грузинский альянс, как ни странно, более чем естественен, органичен.

Но его укрепление полностью меняет расклады в регионе — для армянского лобби, для азербайджанского лобби, даже для израильских интересов.

Взаимоприемлемые решения? Я думаю, что ничего не будет происходить. Москва, Баку, Ереван будут обмениваться декларациями, заявлениями о намерениях, будут обсуждать какие должны быть миротворцы, где они должны быть, будут продолжаться разные политические демонстрации вроде экологической акции в Лачине, будут громкие речи к определенным датам, но тот хрупкий статус-кво, который сейчас есть и держит, с одной стороны, всех в напряжении и, с другой стороны, заставляет всех внимательно следить друг за другом, пока не сдвинется с места. А вот по итогам российско-украинской войны многое определится: если выиграет Россия, то это вообще одна ситуация.

Я бы не торопился говорить, что Россия выйдет из войны слабой, это не факт, совершенно.

Россия может выйти из войны модернизированной, изменив социальную структуру государства, изменив внутреннюю политическую структуру, реально проведя национализацию экономики, элит, перейдя, допустим, в режим корпоративистского социального государства, с высокой долей неокейнсианства и националистической риторики эпохи постмодерна.

Это совсем новая будет Россия, которая испытает определенный рывок внутри страны, национальную консолидацию (с которой не имеет ничего общего современная пропаганда) вокруг именно этого направления будущего.

В целом, в обществе, есть достаточно серьезный патриотический консенсус, который я бы рекомендовал не недооценивать.

Конечно, прозападная часть общества и правящих элит в России сильна и влиятельна. Но ее позиции слабеют. И я не исключаю национальной и социальной революции в России по мере раскручивания войны.

Для России, в целом, победой является установление в Киеве такого правительства, которое было бы не антироссийским, необязательно пророссийским, и не действовало бы в интересах геополитических врагов России.

И грузинский формат показывает, что эта задача решаема. Правительство Грузии не является пророссийским, но оно не является и антироссийским, несмотря на проблему Абхазии и Южной Осетии.

Грузинский казус Россия специально демонстрирует, как пример того, что можно иметь выгодные отношения с РФ, даже не решая с ней территориальные проблемы.

В каждой войне очень важно иметь ясный образ победы. Нейтральная Украина — это победа России. А вот для Украины и для Запада гораздо более сложный образ победы — восстановление территориальной целостности.

Начнем с простого, с Крымом или без Крыма?

Даже по этому поводу у Запада разные мнения: у Киссинджера один подход, у Маска другой, у Бориса Джонсона третий и так далее. Уничтожение российского режима, звучащее в Европе, — цель вообще очень расплывчатая. Звучит хорошо, но с точки зрения реальной стратегии, как ее формулировать?  Тотальная война до победного конца? Все возможно в этом мире, но это несколько сложно.

Короче, цель Запада — нанести России политическое поражение и полностью ее поставить на колени. Очень туманно, популистски и абстрактно. Хотя звучит красиво. В стратегии неясность цели это всегда проблема. Поэтому я бы не ставил так безусловно на победу Запада в борьбе с Россией.

Плюс к этому, Запад будет избегать прямой конфронтации с Россией, он будет стараться воевать украинскими жизнями. Запад боится возникновения новых конфликтов в Северной Африке, Средиземноморье.

2023 год будет ключевым. От пролитой в нем крови будет зависеть будущее не только Украины и России. Думаю, уже к августу нам картина будет гораздо более ясна, в том числе и в Закавказье.

Рамелла Ибрагимхалилова

Minval.az