Украинские события добавили проблем государствам Центральной Азии, балансирующим между мировыми игроками, претендующими на влияние в регионе. Но избранный ими путь становится все сложнее: по мере его реализации ЦА рискует превратиться в территорию противостояния разных сил, что создает угрозы ее безопасности и суверенитету. И более всего это касается Казахстана. 

В своем недавнем выступлении перед Национальным курултаем президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев среди прочего заявил, что республика всегда должна быть готовой к отстаиванию своих национальных интересов, защите суверенитета и независимости. «Это особенно актуально сейчас, когда в мире все чаще стали апеллировать к принципу «не сила права, а право силы», и допускают рассуждения о, дескать, второсортных, с точки зрения суверенности, государств, которым уготована участь сателлитов», – сказал он.

Президент подчеркнул жесткость глобальной конкуренции за ресурсы, инвестиции, транспортную логистику и коммуникации: «Прежние представления о международных проблемах и способах их урегулирования, в том числе о нынешних региональных конструкциях как о панацее для решения всех экономических и политических проблем, уже выглядят идеалистическими, даже наивными. … Нам нужен комплексный анализ событий в мире и их последствий для национальных интересов Казахстана». При этом Токаев подтвердил приверженность Астаны к двустороннему и многостороннему сотрудничеству и то, что в фокусе внимания РК остаются интеграционные процессы на евразийском пространстве и в центрально-азиатском регионе.

Весьма осторожное высказывание, которое можно трактовать и так, и эдак, что понятно: Токаев – опытнейший дипломат, включая толка восточного. Не станем додумывать, откуда именно он, более всего, ожидает угрозы суверенитету своей страны и региона в целом. Заметим лишь, что угрозы эти растут, причем, с разных сторон, и еще опаснее они стали с началом украинских событий, которые развернулись не в соответствии с планами, задуманными Западом и, вероятно, не по тому сценарию, который изначально имела в виду Россия. И неудовлетворенность положением дел на украинском фронте подвигла Запад к ускорению дестабилизации более обширного ареала – Центральной Азии, Ближнего Востока, Китая, Азиатско-Тихоокеанского региона в целом.

То есть ЦА, по сути, попала хоть и не в стреляющую, но крутую заваруху вообще, а с учетом общей границы с Россией, Китаем и Афганистаном – плюс к этому «вообще». И это в условиях, когда ни одна из центрально-азиатских стран не имеет адекватного ситуации технологического, военно-технического и иного потенциала для противодействия масштабным угрозам.

Считается, что многовекторная внешняя политика государств Центральной Азии, позволяющая им балансировать между разными центрами силы на платформе равноудаленности, является неким гарантом того, что они не станут жертвами разборок мировых игроков, претендующих на доминирование в регионе. Но по мере развития такой «философии» становится все очевиднее, что желаемое, все же, выдается за действительное, и регион превращается в плацдарм для противостояния крупных держав. И «круг» этот очерчен более всего для Казахстана «благодаря» его геоэкономическому статусу, наличию солидных запасов энергоресурсов, стратегического сырья, «удобству» для противостояния Запада (США, Евросоюз) Китаю, России, а также в определенной степени – Турции и Ирану.

Словом, соперничество за влияние в Центральной Азии в целом, а в Казахстане – в частности, набирает силу, но на поверку наиболее сильным игроком в указанном ареале видится Китай, заинтересованный в безопасности своих границ, транспортных путях, торговых и политических отношениях с Казахстаном, и именно он имеет шансы на доминирование, поскольку реализует четкие планы как регионального сотрудничества, так и сотрудничества с каждой из стран ЦА. А конкретика, помимо ставки на интеграционные процессы в ареале Центральной Азии, такова: предоставление ей грантов и инвестиций, исчисляемых миллиардами долларов.

Китай уже стал основным торговым партнером и импортером энергоресурсов из Казахстана, которого он, к тому же, рассматривает в качестве ключевого звена сухопутного коридора «Один пояс, один путь» при имеющихся попытках Запада, прежде благосклонного к проекту, сорвать его альтернативными (проект «Глобальный портал»). Инициирован он Евросоюзом, но за ним открыто просматриваются интересы США – для обоих центров силы он является инструментом усиления своего влияния в ЦА в противовес, в первую очередь, растущему глобальному политическому и экономическому влиянию Китая, а также уязвления России.

Подчеркнем, что «Глобальный портал» соотносится с проектом Транскаспийского Среднего коридора, то есть охватывает Азербайджан. Но и в китайском проекте, в котором рассматривается создание трех трансевразийских экономических коридоров: северного (Китай — Центральная Азия — Россия — Европа), центрального (Китай — Центральная и Передняя Азия — Персидский залив и Средиземное море) и южного (Китай — Юго-Восточная Азия — Южная Азия — Индийский океан), Азербайджан тоже является важнейшим звеном.

Заметим, однако, что Китай, в отличие от Запада, на видимом уровне не воздействует на политику Казахстана и других стран региона продвижением своих «ценностей», усилением оппозиции в той же РК, что обычно заканчивается «цветными» революциями или попытками к ним.

Между тем Китай не дремлет, и его лидер Си Цзиньпин во время своего визита в Астану совершенно однозначно заявил, что Пекин будет «категорически против вмешательства любых сил во внутренние дела вашей страны». Таким образом, он послал ясный месседж и Западу, и России, хотя с последней объявил «партнерство без границ». А саммит Центральная Азия – Китай вообще можно считать самым звучным аккордом в отношениях между государствами региона и Поднебесной и их обнародования.

Думается, что заявление Пекина несколько тормознуло развитие аппетита на казахстанские «яства» у Запада, хотя он, все же, пытается оставить за собой рычаги влияния в Центральной Азии, направленные преимущественно на увод его государств от России и Китая. Вспомним о саммите США с лидерами пятью государств региона: беспрецедентный случай – президент США лично промывал им мозги, равно как и германский канцлер Олаф Шольц, после чего президент Макрон не поленился слетать в Астану и Ташкент: вроде как «только» за ураном, которого Франция лишилась в Африке. В промежутках США и Европа делегировали в государства ЦА своих высокопоставленных чиновников, практически прямо угрожающих – особенно Астане, Ташкенту и Бишкеку – карательными акциями за содействие России в обходе санкций, введенных Западом, и настаивали на «значительном сокращении» торгово-экономических отношений с РФ и КНР.

Minval писал о том, что столь несуразное предложение сделал лично госсекретарь США Энтони Блинкен. Он же дал понять, что если казахи ослушаются, против них будут применены вторичные санкции. Но Астана заявила, что она не видит каких-либо рисков и угроз со стороны России. Ответ этот Блинкену явно не понравился, и на помощь ему в Центральную Азию США отправили бригаду высокопоставленных чиновников Минфина и даже привлекли директора по санкциям МИД Великобритании и спецпредставителя Евросоюза по соблюдению этих самых санкций. Но ЦА не особо дрогнула. И Западу пришлось несколько смягчить тон. А тем временем Токаев пошел на развитие отношений с Турцией и государствами Ближнего Востока вообще.

И что изменилось в контексте Китая после обработки Астаны Западом? Товарооборот между КНР и РК в прошлом году возрос аж на 30% по сравнению с годом предыдущим и составил почти 32 млрд в валюте США. А общий приток китайских инвестиций в Казахстан на конец прошлого года достиг 25 млрд долларов. Добавим к этому, что на саммите ЦА – Китай Астана подписала с Пекином соглашения на 22 млрд долларов. При этом Токаев подтвердил, что Пекин является для РК «долгосрочным фактором устойчивого прогресса».

На этом фоне Россия сильно отстает, однако считать ее утратившей свои позиции невозможно хотя бы по двум причинам: у сторон едва ли не самая протяженная общая граница в мире, обе являются членами ЕАЭС, что упрощает торговлю (с РФ она занимает около 25 % от общего товарооборота РК). Сотрудничают две сраны и в области инновационных технологий, культурно-образовательной (в 2022–2023 учебном году в России обучались 67 тыс. граждан РК). А образование, почти всегда имеющее идеологическую подоплеку, далеко не последний фактор влияния. И, что самое главное, РК и РФ объединяют проблемы, связанные с безопасностью (ОДКБ). Что и подтвердили известные события начала позапрошлого года, ставшие беспрецедентными для блока: он (по факту – Россия) впервые вмешался в наведение порядка в своем ареале – в Казахстане по запросу последнего, однако в республике его военные не задержались.

Таким образом, можно считать, что Китай и Россия разделили сферы влияния в Казахстане к удовлетворению обеих сторон (возможно – временному), которые сходятся и в том, чтобы оградить Казахстан от влияния Запада. При этом, несмотря на украинские события и отсутствие поддержки в них России со стороны Астаны, первая не стала для Казахстана токсичным партнером: режимы пяти стран ЦА и РФ в той или иной степени – схожи, и они держатся друг за друга.

Тем не менее украинские события ослабили привлекательность и влияние РФ в ЦА (по большей части – из-за опасения распространения на нее санкций), что несколько расчистило «территорию» РК для продвижения в ней США, Евросоюза и Турции. Правда, все государства ЦА (плюс Китай, Россия, Турция) имеют репутацию авторитарных, поэтому неизвестно, какой «вектор» победит. То есть конфликт интересов – неизбежен, поскольку в заданной ситуации даже тончайший баланс в отношениях Казахстана и других государств ЦА с претендующими на влияние, Запад не удовлетворит. Это несмотря на то, что Россия, в результате украинских событий и подсанкционного положения, стала практически одним из ключевых игроков в ЦА, однако отвечающих за главное – безопасность. Но Китай-то уверенно пошел в регионе в гору.

Это далеко не полный фон, отражающий тонкости балансирования при наращивании интересов влияния в ЦА, и в этой связи невозможно игнорировать фактор Турции, ставшей серьезным актором в регионе, однако не спешащим разоряться на инвестиции – ее влияние иного, смешанного порядка, в котором на первый план выходит культурно-языковая общность и продвижение Анкарой концепции единого тюркского пространства во главе с нею самой. А это продвижение тянет за собой целый шлейф интересов. В контексте Казахстана – увеличение инвестиций в эту страну, военно-техническое сотрудничество и прохождение через РК и турецкую территорию трансконтинентальных маршрутов.

Здесь снова стоит обратиться к речи Токаева перед курултаем. Вот два ее фрагмента: «Казахстан, безусловно, внесет свой положительный вклад в развитие сотрудничества между тюркскими странами. В основе всех решений нашего государственного аппарата, будь это внутренняя или внешняя политика, должны находиться фундаментальные общенациональные интересы, а не популизм и конъюнктурные соображения»; и «Мы не можем и не будем идти на поводу тех, кто под влиянием западных и иных веяний продвигает чуждые для нашей культуры ценности, к тому же идущие вразрез с дуалистической основой мира». Весьма многозначительные высказывания – опять же, опытного дипломата. И тут снова возникает проблема конфликта интересов Запада и Востока в Центральной Азии и его ключевом игроке – Казахстане.

В продолжение темы Турции. Культурно-гуманитарный аспект (тюркская идентичность) – не единственный козырь Анкары, она активно укрепляет экономические связи с регионом, однако не в качестве инвестиционного «захватчика». На ЦА приходится 11% от турецких внешних инвестиций, и только Казахстан находился в топ-30 этого направления. И если турецкие компании активны в строительстве и текстильной промышленности, то в таких стратегически важных отраслях как энергетика, транспорт и телекоммуникации Анкара имеет жестких конкурентов. Тем не менее, некоторые подвижки в этом направлении есть.

Но она нашла очень важную нишу в ЦА – это военно-промышленный комплекс. Казахстан и Кыргызстан уже подписали с турецкими компаниями соглашения о совместном производстве беспилотников (БПЛА). Теперь же главное, чтобы в Турции сохранялась стабильная политическая ситуация, которая отразится и на политико-экономической жизни Казахстана, и на уровне его суверенитета и безопасности.

Как видим, у мировых игроков большие планы на Центральную Азию, в первую очередь, на ее ключевые государства – Казахстан и Узбекистан. Поэтому угроза их столкновения в регионе, напичканном, к тому же, углеводородами и стратегическим сырьем, растет ото дня в день. И никакой нейтральности, подразумевающей равноудаленность, по факту – нет, то есть такая модель не работает. А значит, вопрос выбора конкретного вектора или схожих векторов – неизбежен: кто-то должен отпасть. Но – кто? Это равносильно вопросу, кому, в итоге, достанется Казахстан, а далее и вся Центральная Азия. И кто, в заданной ситуации, видится наименьшим злом с точки зрения безопасности и угроз суверенитету государств региона.

Ирина Джорбенаде, автор Minval.az