Глава Организации по атомной энергетике Ирана Мохаммад Эслами заявил, что страна предлагает всем желающим свои ядерные технологии. Наверняка не бесплатно, поскольку речь идет об инвестициях, которые ожидает иранская сторона в свои проекты в сфере мирного атома. Мирного ли? Страны, компании, отдельные физические лица, которые согласятся принять приглашение Ирана и направить туда финансы, наверняка будут вовлечены именно в проекты, которые с точки зрения МАГАТЭ, а значит, и всего мирового сообщества, могут считать вполне легальными и мирными. Но где гарантии, что, привлекая инвесторов и расширяя программы в этой области, Иран где-то там, в горах, под шумок, не произведет атомное оружие?

Исследуя данный вопрос, Minval.az обратился к ряду экспертов и первым приглашенным для дискурса стал политолог Ильгар Велизаде, который считает, что таким образом Иран хочет войти в мировой рынок ядерных технологий.

«Мирный атом сегодня является одним из самых выгодных экспортных технологий для стран, разрабатывающих свою ядерную программу в этой сфере и это не секрет, – сказал эксперт. – Есть китайские, российские, французские, американские технологии, и предлагающие их стороны соревнуются, как говорится, за свое место под солнцем, то есть хотят захватить кусок мирового рынка ядерных технологий. А поскольку потребность различных государств в мирном атоме растет, причем в силу различных обстоятельств, в том числе в силу климатической повестки, то, соответственно, возрастает и конкуренция в данном сегменте мирового рынка».

Свое мнение политолог обосновал тем, что атомные объекты Ирана, построенные по российским технологиям, основаны чисто на российских технологических платформах. И потому последующее техническое обслуживание этих станций всецело связано с Росатомом. То же самое касается станций, которые строят Китай, Франция и другие носители собственных технологий в других странах. Эти платформы совершенно несовместимы. И такой подход дает преимущества странам, предлагающим на экспорт свои технологии, поскольку заказчик будет постоянно связан с поставщиком.

Например, на своей Мецаморской АЭС Армения пыталась встроить французские или японские технологии. Так, армяне пытались нарастить мощности или реконструировать станцию с помощью других стран, но из-за несовместимости российской и французской или японской технологических платформ сделать этого не смогли. Для этого пришлось бы строить станцию с нуля, и она уже соответствовала бы западным технологиям. И тогда в будущем на ней стали бы возможны какие-то работы по западным технологиям.

При этом И.Велизаде не исключил, что Иран, возможно, адаптировал российские технологии под свои условия и потребности, и, не исключено, что эти технологические платформы стали дешевле, чем российские аналоги.

«И теперь иранцы предлагают разным странам, которые не в состоянии привлечь дорогие российские, японские и другие технологии, купить иранские разработки, что позволит Ирану привязать эти страны к себе. Это чисто бизнес и не имеет никаких идеологических мотивов. Скорее всего, Иран пытается встроиться в низкий ценовой сегмент рынка ядерных технологий. К примеру, такая страна, как Уганда не может позволить себе привлечь российские или японские ядерные технологии или пригласить французские компании для строительства атомных энергоблоков, но для нее, видимо, с точки зрения цены вполне были бы предпочтительны иранские технологии. И если страны третьего мира станут приобретать сравнительно дешевые иранские технологии, то они автоматически станут технологически зависимыми от Ирана, что позволит этой стране экспортировать, кроме нефти и газа, также и мирный атом, и держать этих клиентов при себе», – отметил Велизаде.

Отвечая на вопрос о том, можно ли гипотетически предположить, что завтра Иран вздумает строить где-то на границе с Азербайджаном атомную станцию, политолог сказал, что такой сценарий вполне вероятен: «Любой ядерный объект строится близи крупных водных резервуаров и больших источников проточной воды, что необходимо для постоянного охлаждения реакторов. Кстати, Бушерская АЭС находится возле Персидского залива и охлаждается ее водами. На севере Ирана есть два таких источника – это Каспийское море и река Араз. И, естественно, данный факт создаёт определенные экологические риски. Кроме того, надо понимать, что Каспийский и Кавказский регион – сейсмически опасные зоны, и строительство здесь такого рода объектов может создать очень серьезные угрозы для государств региона».

Как можно повлиять на ситуацию? Отвечая на этот вопрос, И.Велизаде напомнил, что существует Тегеранская конвенция, регламентирующая деятельность стран Каспийского региона по действиям, которые могут нанести вред экологии. А Иран, как и многие другие государства, является страной-подписантом этого международного документа. Согласно этой Конвенции, если на территории какой-либо из стран региона будет строиться такого рода объект, то предварительно по данному вопросу должен быть проведен консенсус. Должны быть предварительно проведены правовая и экологическая экспертизы, и необходимо прийти к согласию с соседними странами.

«Если, конечно, речь идет о каком-либо критическом объекте, способном нарушить экологическое равновесие в регионе. И Азербайджан может апеллировать к этой Конвенции. К тому же, кроме нас, есть и другие государства, которые тоже выразят свое мнение относительно такого опасного проекта. Что касается другого водного ресурса – реки Араз, то она трансграничная. К тому же, рядом с регионом находится и Турция и другие государства, с которыми тоже надо будет считаться», – уточнил эксперт.

При этом политолог поставил под сомнение неукоснительное соблюдение Ираном всех пунктов Конвенции.

«Принимается большое количество конвенций и других документов международного уровня, которые не соблюдаются», – отметил И.Велизаде.

В качестве примера он привел Мецаморскую АЭС, представляющую риски для экологической безопасности региона, которую Армения продолжает эксплуатировать вопреки мнению участников.

«При этом было достаточно обращений и велось немало дискуссий на эту тему, но ничего реального не происходит, – сказал эксперт. – И, кстати, продолжить эти дискуссии можно и в рамках COP29. Но что мы видим по той же Мецаморской АЭС? Они хотят продлить срок его деятельности до 2036 года как минимум, а с другой стороны, армяне привлекают других инвесторов для строительства малых атомных объектов. Сейчас они ведут переговоры с США, которые хотят посодействовать в решении этого вопроса. Аналогичные переговоры ведутся с Францией и Японией, и все эти факты возмутительны. Но, к сожалению, мы здесь особо повлиять не можем».

Отвечая на аналогичные вопросы, советник и действительный член НАНА, бывший гендиректор Национального центра ядерных исследований, академик Адиль Гарибов пояснил, что основу ядерной технологии Ирана заложили американцы и французы, но затем туда из России был импортирован атомный реактор и все системы управления, и наверняка там сегодня сразу в четырех или пяти объектах ведутся работы по обогащению урана. А что касается оборудования, то вам известно, что последние 30 лет, вернее после исламской революции, отношение развитых стран, в частности США, к Ирану сильно изменилось. Так что весь этот период технологией и подготовкой кадров в Иране занималась Россия.

«Так, собственно, и происходит, поскольку, если какая-либо страна берет на себя обязательство по строительству на территории другой АЭС, то параллельно обязуется и подготовить соответствующие кадры по ее эксплуатации», – пояснил он.

Продолжая тему, ученый сказал, что Иран обладает достаточными финансовыми возможностями, оснастил себя всей необходимой техникой в сфере ядерных технологий, и теперь желает стать лидером в регионе и делает для этого все возможное. С этой целью Иран приглашает экспертов международных организаций, объявляя, что впустит их во все свои ядерные объекты. Таким образом, эта страна расширяет свои ядерные технологии, прикрываясь названием «мирный атом». Если учесть, что у Ирана есть свои ракеты, то единственной сложностью при создании необходимого оружия будет создание боеголовок.

«Полагаю, Иран либо уже обладает атомным оружием, либо станет его обладателем уже в ближайшее время. Исхожу из того, что эта страна никогда не вела открытую политику и ее задумки становятся известны лишь через 20 лет», – сказал Адиль Гарибов.

При этом академик более категоричен по отношению к политическим аспектам поднятого вопроса.

«Иран по отношению к Азербайджану подходит не совсем адекватно, – отметил академик А.Гарибов. – Речь не идет о проживающих там азербайджанцах, а в целом о проперсидской политике Ирана по отношению к нашей стране. Иран ведет себя словно братская страна по отношению к Армении и России. Так что Азербайджан и Турция уж точно от этого могут пострадать. Не верю, что с учетом сложившихся обстоятельств какие-либо иранские высокие технологии послужили бы нашим интересам или стали бы чем-то полезны будущим поколениям в Азербайджане. Наоборот, мы должны быть готовы к ответу на любые угрозы со стороны этого государства своими собственными технологиями и оборонными возможностями. Если Иран заимеет ядерное оружие, то близкое расположение к нему Азербайджана и Турции создает угрозу применения его против нас».

Завершая мысль, действительный член НАНА напомнил, что Турция сегодня тоже внедряет в жизнь революционные технологии. И с учетом этого Азербайджан также должен уделять соответствующее внимание вопросу разработки ядерных технологий.

Рауф Насиров

Minval.az