Minval широко осветил проходящую в Баку международную конференцию «Неоколониализм: Нарушение прав человека и несправедливость». В этом материале мы рассмотрим процесс перехода эпохи колониализма к неоколониализму и угрозу его трансформации в постнеоколониализм. В чем отличие этих трех понятий и истоки их возникновения?

Считается, что демонтаж колониальной системы в мире произошел в середине ХХ века, а полноценно утвердилось это позорное явление – колонизация – в виде рабства, выраженного торговлей людьми в ареале Атлантического океана к 1446 году. Африканцев на тяжелых работах использовали Франция, Португалия, Испания, Великобритания, а затем к ним примкнула Америка. В вышеупомянутых странах, плюс в Голландии и Дании, появилась даже целая индустрия трансатлантической работорговли: люди стали товаром и погибали десятками миллионов.

Чернокожими рабами торговали несколько сот лет. Ассамблея ООН в 2007 году объявила 25 марта Международным днем памяти жертв рабства и трансатлантической работорговли. Но даже после отмены рабства (а официально и окончательно это произошло во второй половине XIX века), африканские страны стали «просто колониями» – последняя из них обрела «независимость» в 70-х годах прошлого века.

Однако по факту новые независимые государства оставались колониями, продолжали (многие – продолжают) жить в нищете, хотя на африканском континенте – самом большом в мире после Евразии, сосредоточено 30 процентов минеральных ресурсов планеты. Нефть, уран, бокситы, железная руда, литий, кобальт, золото, алмазы, редкая древесина, тропические фрукты и другие богатства Африки превратили бы ее в процветающий край, если бы не номинальная независимость его государств под жестким прессингом метрополий.

В частности, колонизация Африки Францией, по сути, никогда не прекращалась, а ее движения в сторону обретения полной независимости жестоко подавлялись.

В свое время президент Франции Франсуа Миттеран признал, что «Без Африки Франция скатилась бы до уровня стран третьего мира». Собственно, такое же понимание роли колонизации Африки – официальной или не официальной –  было и у Жака Ширака. Вот его признание: «… большая часть денег, находящихся в нашем кошельке, поступает именно от Африки, эксплуатацию которой мы осуществляли веками».

Заметим, что речь идет о стране (да и вообще западных метрополиях), громче всех рассуждающих о демократии, равноправии, защите прав человека, критикующих, за их отсутствие, другие государства, но, вместе с тем беспардонно и безнаказанно расхищающих богатства других стран – преимущественно на отдаленных от них континентах.

Это и есть классический неоколониализм, от которого государства Африки и иные уже начали избавляться довольно энергично – в этой связи стоит привести пример Нигера: подавить его силой Франция, на сей раз, не рискнула. Но у нее есть другой инструмент воздействия: 14 стран африканского континента Франция закабалила тем, что вынудила их хранить 85% процентов своих финансовых резервов в Нацбанке Пятой республики. Соответственно, отстаивая свою независимость, они рискуют остаться без золотовалютных резервов. Такова деловая и политическая «мораль» родины моды, импрессионизма и круассанов. 

Как видим, колониальная идеология государств Европы и США изменений не претерпела – несколько, в плане неоколониализма, меняются лишь его формы с добавлением использования транснациональных компаний, размещающих свои вредные и не вредные производства в странах «третьего мира», которому «достаточно» и грошей за его колоссальный труд и природные ресурсы.

Между тем демонтаж системы неоколониализма начался – по крайней мере, очевидны реальные попытки остановить его прогрессирование. Практические шаги, помимо Нигера, изгнавшего французскую армию из страны и предпринявшего иные действия в этом направлении вместе с другими странами африканского континента и Океании, весьма ощутимы. Впрочем, пытается освободиться от гнета Франции и Корсика, однако – безуспешно.

Свои беды на международной конференции в Баку не скрывали ее участники – представители 14 стран и морских территорий, удерживаемых Францией под колониальным контролем. Как сказал в своем обращении к участникам форума президент Азербайджана Ильхам Алиев, он, то есть форум, «является благоприятной возможностью для обсуждения вызовов и возможностей, стоящих в глобальной повестке дня борьбы с колониализмом, его последствиями и неоколониализмом». Президент выразил уверенность в том, что обсуждения в рамках конференции послужат мобилизации совместных усилий в борьбе против колониализма.

На данном же этапе одной из главных причин попыток ускорения неоколониализма следует, видимо, считать процесс глобализации с уже устоявшимся подчинением не только африканских, но и других стран, прошедших эпоху жесткого колониализма или его неназванного подобия частью Европы и США, то есть «венценосных» колонизаторов. И тут включаются такие понятие как конкуренция за счет слабого, программирование его будущего, в том числе, информационно-идеологической «бомбардировкой». Так сказать, на «выходе» этого процесса народы и страны, страдающие в результате столетних угнетений, становятся уже жертвами глобализации и либерализации, прославляющей псевдодемократию в той части мира, которая еще не успела встать на ноги, недостаточно образована и не имеет твердой точки опоры.

То есть возникает угроза постнеоколониализма, от которого могут уберечь страны, стремящиеся полностью избавиться от неоколониального гнета, только их объединенные усилия и наличие на арене таких стран сильного лидера или лидеров.

Но тут появляется еще одна задача (или незадача, более точно можно будет сказать спустя несколько лет) в лице России как основной силы постнеоколониализма (либо освободителя от неоколониализма). Известно, что колониальные страны – преимущественно, Африки – тяготели к Советскому Союзу, оказывавшему ему реальную помощь в борьбе с независимостью. Но СССР уже нет, и его правопреемницей является Россия, не ассоциируемая у стран Африки и иже с ними, с неоколониализмом.

Поэтому сегодня мы наблюдаем помощь России законным властям африканских государств в обеспечении безопасности, причем, жалоб последних на то, что Москва оказывает на них религиозное, культурное, идеологическое давление, расхищает их природные богатства, либо, как Франция, использует территории неоколониальных или колониальных стран для ядерных испытаний, как это было, например, в Алжире, нет. Не будем забывать и об аналогичных деяниях Парижа в Полинезии.

Напротив, Россия помогает африканским государства развить их оборонный потенциал, бороться с бандформированиями, финансируемыми Западом (например – в Габоне, Мали и Буркина-Фасо), оказывает иные услуги. И, надо думать, фактор присутствия ЧВК «Вагнер» в Африке стал решающим в прекращении Францией проведения военных операций в ряде государств континента, восставших против неоколонизации.

Заметим, что после официального, но не фактического конца эпохи французского неоколониализма, Париж провел в Африке около тридцати военных спецопераций – они прекратились только в 2014 году.

Россия, не давя на Африку по французской модели, подстраховывая ее, работает и на себя – сближается с «черным континентом» для собственного усиления в формировании многополярного мира и Глобального Юга как мощного субъекта мировой политики в противостоянии с Западом.

То есть, существуют риски того, что Россия станет для государств Африки, ищущих поддержку и точку опоры, гегемоном, своего рода лидером постнеоколониализма. Жестокости колонизаторов Запада и их хищнической политики Африка уже не примет, а вот помощь в защите безопасности, технологиями для развития собственного производства, расширения рынков сбыта для имеющейся и будущей продукции – вполне. И Россия старается вовсю: в ее высших учебных заведениях, кстати, сейчас обучаются около 40 тысяч африканских студентов – это даже больше, чем в советское время.

Как видим, парадигмы на африканском треке меняются. Но это, все же, палка о двух концах. Наличие «мягкой силы» России в части Африки – налицо, однако мягкость для стран с колониальной историей предпочтительнее жестокости, истребления людей, природных богатств и поглощения стран в том виде, в котором это практиковалось и все еще практикуется в ареале неоколониализма вообще, а французского – в частности.

Говоря о контексте Африка – Франция – Россия. Париж сейчас старается оправдать свои провалы в Африке (себя он, разумеется, в них не винит) вмешательством России в дела «черного континента». Впрочем, не он один – в Брюсселе поют ту же песню. Ведь дело дошло до беспрецедентного и болезненного для имиджа Франции – до конца года ей придется вывести свои войска из Нигера. Это автоматически подрывает и авторитет европейского «белого мира».

Макрон, пытаясь сохранить лицо, объяснил изгнание французских военный «какими-то чернокожими» так: «Мы положим конец военному сотрудничеству с нынешними властями Нигера, поскольку они больше не хотят заниматься борьбой с терроризмом». О реальных мотивах колонизации этой богатейшей страны он, естественно, умолчал. Однако приложил максимум усилий компенсировать провалы Франции уже на постсоветском пространстве, плотно взявшись за Армению. Следующей, по-видимому, станет Молдова, но за ее «окучивание» борются и другие европейские страны.

С Арменией – проще: во Франции большая и влиятельная, что важно – богатая армянская диаспора, играющая на руку французам. Кроме того, подцепить Армению на неоколониальную наживку Парижу стало легче, поскольку она сокрушительно проиграла Азербайджану: оккупированные армянами территории пришлось вернуть законному владельцу. Обещания самой разнообразной поддержки Армении, обвинения во всех грехах Азербайджана, включая этническую чистку армян, утверждения, что «Россия заодно с Азербайджаном и Турцией», а «Франция будет поддерживать народ Армении», – пока работают.

Тут закономерен вопрос: где же был Париж все тридцать лет оккупации азербайджанских земель Арменией, ведь он – одним из сопредседателей Минской группы ОБСЕ? Почему тогда его не заботило мирное урегулирование, а сейчас он резко и открыто взял сторону Армении, хотя участие, пусть и в недалеком прошлом, в Минской группе, обязывает его придерживаться нейтральных позиций.

Ответим на этот вопрос так: Франция, вероятно, решила, что на почве введенных против Москвы санкций, все большего погружения в конфликт с Украиной, у нее уже нет достаточных рычагов влияния на Армению. Это несколько нелогично со стороны Франции, поскольку «рычаги давления» на Пятую республику в Африке при согласии последней у России нашлись. А коли Армения «оголилась», ею можно заменить провалы на «черном континенте». «Обмен» далеко не равнозначный, но, все же, позволяющий в некотором роде отомстить России за африканское фиаско и прихватить практически пустую, тем более, по сравнению с Африкой, Армению. Говоря иначе, обозначить себя в качестве активного участника распила Южного Кавказа с помощью Еревана.

Как видим, никогда нельзя быть уверенным, где потеряешь, а где найдешь – речь о колонизации с «человечески лицом». Потеря Францией вышеупомянутых африканских стран – очевидна. Но утвердится ли Армения в качестве новой и не дающей денежного профита колонии – большой вопрос. Равно как и то, сумеет ли Франция охватить, через Армению, своей колониальной алчностью, весь Южный Кавказ, самым лакомым кусочком которого видится Азербайджан.

Думается, с последним слабо будет. И не только Франции, имеющей колоссальный колониальный и неоколониальный опыт и аппетит, но и другим, желающим поживиться на углеводородных и транспортных возможностях Азербайджана.

Ирина Джорбенадзе, автор Minval.az