Почему COP29, который уже называют крупнейшим международным мероприятием когда-либо проводимом в Азербайджане, так важен для нашей страны? Дело вовсе не в количестве официальных представителей различных стран и деловых людей, которые приедут в Азербайджан в ноябре 2024 года, хотя этот фактор тоже играет свою роль с точки зрения роста престижа государства. И дело не в тех международных соглашениях, которые наверняка будут подписаны в ходе мероприятия, что, опять же, сыграет роль в том, что впишет Азербайджан в историю климатических саммитов. Важность COP29 вытекает, прежде всего, с заявки, которую делает страна в общемировой борьбе за сохранность климата и возможности перестройки своей экономики под современные глобальные вызовы. С этой точки зрения значимость климатического саммита для Азербайджана просто сложно переоценить, поскольку в ближайшие годы мы станем свидетелями структурной перестройки всей азербайджанской экономики, которая, собственно, уже стартует.

Причем озвученная мысль слишком емкая и не зависит от того, какую именно отрасль экономики мы станем развивать. Каков бы ни был выбор азербайджанского правительства, а этот выбор, собственно, уже сделан и неоднократно заявлялся в плане упора на несырьевые отрасли и зеленую энергетику, развитие придется вести таким образом, чтобы это сочеталось с общемировыми требованиями в сфере сохранности климата.

Да, звучит сложно. Казалось бы, какая разница для глобального мира каким путем развития пойдет та или иная страна, если она придерживается общечеловеческих ценностей и принципов и соблюдает все международные нормы? Верно, однако с каждым годом именно международные нормы, проталкиваемые развитыми странами мира, или центрами-сил, что уже давно стало синонимами, принимаются таким образом, что делят мир на сырьевые страны с ограниченными возможностями развития и развитые, диктующие правила игры. Следовательно, само сбалансированное, причем социально-ориентированное развитие возможно только лишь с учетом принимаемых требований, в том числе и в области сохранности климата.

Чтобы понять сказанное, необходимо обратиться к истории появления и развития климатических саммитов.

Первая климатическая конференция под эгидой ООН была организована в 1979 году и ничем особым не запомнилась, поскольку тогда как таковой не стоял сам вопрос быстротечности изменения климата. Однако собравшиеся пришли к выводу, что надо принять решения в связи с тем, о чем «трезвонят» ученые, то есть с изменением климата. Проблема как таковая стала действительно приобретать масштабность и привлекать внимание политиков, когда в 1985 году в австрийских Альпах состоялась встреча ученых-климатологов, которые обсудили вопросы антропогенного изменения климата (антропогенного – значит изменение, совершаемое из-за вмешательства человека в природные процессы). Эта встреча послужила неким сигналом, сыграла роль того колокольчика, к которому прислушались и в результате сразу три международные организации – Международный союз научных союзов (МСНС), Программа Организации Объединенных Наций по окружающей среде (ЮНЕП) и Всемирная метеорологическая организация (ВМО)объединили свои усилия для организации в 1988 году новой инициативы Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК).

Естественно, об этих происходящих в мире событиях в Азербайджане не знали по той простой причине, что тогда люди жили указаниями и руководством коммунистической партии СССР и, как и все жители бывшего Союза, были отгорожены от мира железным занавесом. 1988-ой – это разгар горбачевской перестройки и борьба с алкоголизмом на просторах бывшей коммунистической империи, плюс первые сепаратистские выступления армян в Ханкенди, и все внимание азербайджанской общественности было приковано именно к этим внутренним событиям.

А затем в Азербайджане началась война в Карабахе и стало совсем уж не до климатических саммитов и антропогенных воздействий. Хотя мир уже вовсю обсуждал вопросы климата, и в 1992 году в Рио-де-Жанейро состоялся первый климатический саммит стран участниц ООН по вопросам изменения климата, в котором приняло участие 154 стран мира. Еще через три года, в 1995-ом, когда уже ООН приняла свои четыре резолюции по Карабаху и обязала Армению вывести войска с оккупированных азербайджанских территорий, нам навязали режим прекращения огня и Минскую группу ОБСЕ, а мир собирается на первый климатический саммит в Берлине COP1. Конечно, жителям Азербайджана, где едва удалось справиться с последствиями гиперинфляции, тогда тоже было не до всяких там климатических саммитов.

Так, мир жил своей жизнью и неохотно вспоминал о том, что 20% азербайджанской земли оказались под оккупацией. Однако в 1994 году Азербайджану удалось подписать Контракт века, привлечь ведущие мировые компании к совместной разработке углеводородных ресурсов и началась долгая работа по подъему экономики страны, старт которой должны были дать финансовые средства от продажи нефти. И интересно, что, когда в 1997 году мы сумели наладить экспорт первой прибыльной нефти и кривая валютных поступлений в Азербайджан пошла резко вверх, в мире тем временем, в том же году, был разработан Киотский протокол (который вступит в силу многим позже), согласно которому было принято решение об обязательствах индустриально развитых стран по сокращению выбросов парниковых газов в атмосферу. Имеется в виду, прежде всего, углекислый газ.

Далее процесс борьбы с изменениями климата в мире стал развиваться несколько медленнее. Во-первых, разработка четких рекомендаций и требований к развитым странам требовала наличия хорошо подготовленной научно-исследовательской базы, а это занимает время. Во-вторых, начался торг между теми же развитыми странами по вопросам квот. Все прекрасно понимали, что ограничения по выбросам углекислого газа в атмосферу – это возможность политического давления на страну-соперника. Причем давления на международном уровне посредством ООН и его климатических протоколов. Вот почему новые инструменты финансирования и планирования процесса адаптации к изменению климата по странам и регионам появились лишь в 2001 году и получили название «Марракешское соглашение», а еще через четыре года, в 2005 году, в Монреале, в ходе первого совещания сторон Киотского протокола, документ реально вступает в силу. Это был очень важный год как для мира, так и Азербайджана. Для мира, потому что появился так называемый рынок парниковых газов, то есть была определена стоимость одного кубического метра углекислого газа, выработаны механизмы продажи и объемы выбросов для предприятий и т.д. А для нас те годы запомнились интенсивным развитием регионов Азербайджана и курсом по увеличению доли в экономике ненефтяного сектора. То есть уже тогда, исходя из общемировых тенденций в вопросе изменения климата, в нашей стране решили параллельно наращивать объемы неуглеводородной экономики.

А ежегодные конференции ООН по вопросам изменения климата, то есть COP-ы между тем продолжали созываться, и механизмы поддержания эмиссии парниковых газов на приемлемом уровне приобретали все более совершенный характер. Причем сами мероприятия стали пользоваться все большей популярностью в мире. Так, если на COP13 в 2007 году в индонезийский Бали приехало 13 тысяч участников, COP21 в Париже в 2015 году посетили представители 189 стран мира, то в ОАЭ в прошлом году в работе COP28 приняли участие 100 тысяч человек, что было зафиксировано в качестве абсолютного рекорда.

Не отстал от всех этих процессов и Азербайджан, который присоединился к Киотскому протоколу 28 сентября 2000 года, а 22 апреля 2016 года подписал принятый годом ранее на COP21 Парижский протокол. В январе 2017 года документ прошел ратификацию в Милли Меджлисе. В результате страна поставила перед собой цель – сократить выбросы парниковых газов на 35 процентов к 2030 году, увеличить долю возобновляемых источников энергии в производстве электроэнергии до 30 процентов, а к 2050 году сократить выбросы парниковых газов на 40 процентов.

Кратко и о том, как противостояние между индустриально развитыми государствами и развивающимися вокруг вопросов сохранения климата непосредственно затрагивает интересы Азербайджана. Независимые эксперты давно пришли к выводу о том, что ряд сильных государств, апеллируя к климатической тематике, пытается давить на другие страны. И сегодня, в условиях мировой перестройки, данный вопрос становится актуальным. И, наверное, этим можно объяснить, почему другие природоохранные Конвенции по ООН, например, по биоразнообразию, не вызывают у государств формирующих центры сил в мире такой же интерес, как и ежегодные мероприятия COP.

То же можно сказать и о документах ООН, нацеленных на устранение бедности в мире. Ведь теоретически сегодня, когда 738 миллионов человек в мире хронически недоедают, тема продовольствия должна стать самой основной на всех платформах ООН или хотя бы стать частью дискуссии о климате и привлекать климатическое финансирование. Но этого не происходит.

Основная мысль сегодня: ты должен поменять свою экономику, потому как она загрязняет воздух, увеличивает концентрацию в атмосфере углекислого газа, задерживает на поверхности планеты отражаемое солнечное тепло и вредит всем людям Земли. Естественно, под основным ударом оказываются слаборазвитые страны, которые не в состоянии привлекать высокотехнологичные, а потому и дорогие установки по очистке газовых отходов от переработки продукции. И чем слабее страна, тем меньше у нее политических рычагов влияния, а значит, соответственно, и большие обязательства по сохранности климата на нее можно возложить. Это, к примеру, объясняет почему никто не обвиняет Китай в загрязнении атмосферы, у которого почти вся выработка электроэнергии основана на сжигании угля. Никто также не обвинит США, которые занимают сегодня первое место в мире по выработке газа (метана) и нефти, а значит, больше всего выбрасывают в воздух попутных газов.

В Азербайджане прекрасно представляют, какие игры идут в мире вокруг COP и понимают, какие вопросы будут поставлены во главу угла в ходе климатического саммита 2024 года. Пожалуй, самым основным будет вопрос финансирования мероприятий по адаптации мер по борьбе с изменением климата. На прошлогоднем климатическом саммите было принято решение о выделении развитыми странами 100 млрд долларов США в год в период до 2025 года. Но кто именно должен предоставить эти средства и на какие конкретные меры они должны быть израсходованы?

В ходе прошлогоднего COP страны участники сумели договориться лишь о конечной сумме финансирования, а на COP29 в Баку уже предстоит обсудить и принять процедурные итоги процесса финансирования и окончательно сформулировать глобальные цели по адаптации мер по борьбе с изменением климата. Справится ли с этой задачей Азербайджан? Будем надеяться на лучшее. В любом случае осенью нынешнего года нашей страной будет предоставлена площадка для ведения таких переговоров, но все остальное зависит уже от действительности намерения участников саммита сохранить планету Земля для наших потомков.

Рауф Насиров

Minval.az