Остались позади президентские выборы в Иране, объявление результатов, инаугурация победителя и вступление его в должность. Началась его работа, полная ожиданий не только со стороны самого иранского общества, но и международных политиков. Первые месяцы работы победившего на выборах кандидата от реформистских сил, азербайджанца Масуда Пезешкиана, вызвали новый виток дискуссий в политических кругах и экспертных сообществах почти всего мира, в том числе, разумеется, в странах нашего региона, а также в Израиле, России, Старом и заокеанском Новом Свете.

Политологи и политики еще долго будут полемизировать, почему иранское общество, показав не самую высокую явку на выборах, проголосовало, тем не менее, за реформиста Масуда Пезешкиана вместо сторонника жесткой линии Саида Джалили. «За него голосовали не столько из-за надежды на лучшее, сколько из-за опасения за возможное наступление худших сценариев», — так объяснил исход голосования американский эксперт Питер Тейс.

Масуд Пезешкиан — кардиохирург и иранский законодатель. Как мы уже отметили, он представляет сравнительно более умеренное, чем его проигравший оппонент, крыло иранского политического истеблишмента. Когда-то он даже пообещал смягчить исполнение обязательного для всех в Иране закона о ношении головного платка, хотя ни он, ни, разумеется, консерватор Джалили не давали никаких обещаний по поводу изменений в политическом строе общества в целом. Внутри иранского социума он, будучи по образованию врачом, а не теологом, слывет ученым и меньше ассоциируется с религиозным консерватизмом, от которого большинство граждан страны просто устали.

Пезешкиан известен также тем, что в своих публичных выступлениях он не был замечен в бессмысленных нападках на западные страны и в оголтелом антисемитизме. Разумеется, в избирательных выступлениях кандидатов важное место занимала тема США и, в частности, возможное возвращение бывшего президента Дональда Трампа в Белый дом. Предыдущий срок правления бывшего президента США наложил заметную тень на и без того непростые отношения между двумя странами, когда Трамп в 2018 году в одностороннем порядке вышел из ядерной сделки и ввел жесткие санкции, которые с тех пор еще сильнее стали подмывать фундамент экономики Ирана. На дебатах, предшествовавших выборам, и Пезешкиан, и его оппонент пытались убедить разочарованных избирателей в том, что они лучше всего подойдут для противостояния в будущем Белому дому с Дональдом Трампом в Овальном кабинете. Пезешкиан заявил, что для него приоритетом будут «переговоры о снятии санкций» с США, чтобы ослабить экономическое давление.

«Мы живем в обществе, в котором многие попрошайничают на улицах», — сказал когда-то, еще накануне голосования, Пезешкиан, указав на 40-процентную инфляцию и растущий уровень бедности в условиях санкций. При этом он получил поддержку бывшего министра иностранных дел Ирана Джавада Зарифа, ключевого игрока в переговорах по заключению исторической ядерной сделки, достигнутой в 2015 году, и впоследствии вел кампанию вместе с ним. Сам Зариф, правда, впоследствии отказался войти в кабинет.

В заявлении, сделанном не так давно, Трита Парси из Института Куинси написал, что, хотя возобновление ядерной сделки маловероятно, избрание Пезешкиана представляет собой возрождение «политической воли» к сотрудничеству с Западом.

«Политическая воля для заключения новой сделки, возможно, теперь существует, по крайней мере, с иранской стороны. Есть ли она у американской стороны — это уже другой вопрос, — пишет он. — Но даже если Совместный всеобъемлющий план действий (JCPOA) не удастся возродить, то могут существовать другие договоренности, которые Запад и Иран могут реализовать, если дипломатии дадут шанс».

Наряду с США, Пезешкиан выступает также за разрядку в отношениях и с Евросоюзом. Некоторая надежда на снижение напряженности в отношениях между Тегераном и Брюсселем появилась в европейских кругах, о чем начали уже говорить в коридорах власти Евросоюзовских политических институтов.

Разумеется, с нескрываемым интересом за ходом голосования в Иране следили и в двух государствах Южного Кавказа, имеющих с Исламской Республикой общие границы. В Ереване гадают, будет ли южный сосед после избрания президентом этнического азербайджанца продолжать с прежним рвением выступать против открытия Зангезурского коридора. Ну а в Азербайджане, естественно, рассчитывают, что та неприятная полоса в истории взаимоотношений двух стран, которая была примерно полтора года назад, когда была совершена серия терактов против нашего государства, включая нападение на наше посольство, навсегда останется в прошлом и больше не повторится. В конце концов, все мы помним, с каким трудом два соседа выбрались из той полосы и дошли до исторической встречи на дамбе плотины на приграничной реке Араз, оказавшейся, к сожалению, последней в жизни покойного президента Эбрахима Раиси. Поэтому в Баку тоже победу Пезешкиана на выборах воспринимают с большой надеждой на продолжение начавшейся положительной динамики в отношениях двух стран.

Несмотря на сравнительно умеренные взгляды в сравнении с Джалили и другими ультраконсерваторами, эксперты всё же скептически относятся к тому, что Пезешкиан сможет принести какие-либо значимые изменения в иранское общество, поскольку в стране продолжается дискриминация прав женщин, а ее экономика не перестает прогибаться под санкциями.

«Пезешкиан не взял на себя никаких конкретных обязательств, сосредоточившись на своем подходе к управлению страной и признавая ограничения, с которыми он может столкнуться на посту президента. За него голосовали не столько из-за надежды на лучшее, сколько из-за страха перед худшим», — сказал эксперт Питер Тейс, отметив при этом, что Пезешкиан столкнется с «очень реальными препятствиями» в отношении любых усилий, направленных на значительные изменения как во внутренней, так и во внешней политике.

И всё же не будем забывать, что по крайней мере азербайджанская часть иранского общества ждет от нового президента перемен, в частности в сфере образования. Хотя президент Ирана является фигурой, представляющей страну перед внешним миром, политическая власть, тем не менее, консолидирована в руках верховного лидера теократии Али Хаменеи, кстати, тоже этнического азербайджанца. Пул потенциальных кандидатов из 80 человек, выдвинутых для участия в гонке, проверялся членами Совета стражей Верховного лидера, и только горстка отобранных кандидатов попала в избирательный бюллетень.

Ожидалось, что присутствие в бюллетене так называемого кандидата от реформ привлечет больше избирателей на избирательные участки, поскольку на последних выборах явка была крайне низкой. Тем не менее, многие иранцы не пришли на избирательные участки. На выборах, как мы помним из отчета МВД Ирана, проголосовали 30 миллионов человек, что несколько выше рекордно низкой явки в 24,5 миллиона в первом туре.

Некоторые эксперты рассматривают победу Пезешкиана как сигнал о снижении популярности Исламской Республики и зарождающемся стремлении к политическим переменам, какими бы ограниченными они ни были на данный момент.

Если первый тур был референдумом по общей популярности Исламской Республики, то второй тур стал референдумом по догматическим и прагматическим подходам к управлению.

Каким станет это управление, покажут теперь грядущие годы президентского правления Масуда Пезешкиана. И особенно внимательно за курсом нового президента будут следить его этнические единокровцы к северу от реки-разлучницы, бурного своими волнами Араза.

Зухраб Дадашов

Minval.az